Парадоксально, но в то время как и Дональд Трамп, и Джо Байден в ходе предвыборной кампании активно критиковали Пекин, китайская экономика переживала мощный подъем. В разгар пандемии коронавируса Китай превратился в главный двигатель мирового экономического роста. По прогнозам, он будет единственной крупной экономикой, которая продемонстрирует положительную динамику в этом году.
МВФ ожидает роста ВВП Китая на 1,9% и еще на 8,2% в 2021 г. Но сохраняющиеся торговые противоречия между двумя крупнейшими экономиками мира означают, что США ничего от этого не выиграют – в отличие от ситуации после финансового кризиса 2007-2008 гг., когда масштабные фискальные и денежно-кредитные стимулы Китая поддержали и американский экспорт.
Как подсчитал Чад Баун из Института международной экономики Питерсона, китайский импорт из США товаров, включенных в январскую торговую сделку, так и не достиг уровня, наблюдавшегося до начала торговой войны, снизившись на 16% по сравнению с тем же показателем 2017 г. Между тем, китайский импорт аналогичных товаров из других стран мира вырос за тот же период на 20%. Кроме того, Китай не выполнил своего обязательства по январской сделке приобрести дополнительно товаров и услуг из США на $200 млрд, отмечает Баун, и на конец сентября закупки достигли лишь 53% от целевых показателей.
Возможно, наиболее убедительный вердикт по поводу торговой войны президента Трампа вынесли экономисты Федерального резервного банка Нью-Йорка и Колумбийского университета. Согласно их исследованию, торговая война снизила рыночную капитализацию публичных американских компаний на $1,7 трлн, что эквивалентно 6% падения стоимости компаний, входящих в индекс S&P 500. Это произошло из-за ожиданий снижения корпоративных прибылей в результате введения импортных пошлин. При этом исследование не обнаружило положительных эффектов для компаний, получивших тарифную защиту.
Однако ответные меры Китая нанесли ущерб экспорту США. Как отмечают Райан Хасс и Абрахам Денмарк в докладе для Brookings Institution, пошлины привели к снижению нормы прибыли американских компаний, вынудили их сократить заработную плату и рабочие места для американских работников и поднять цены для американских потребителей. Хотя торговый дефицит с Китаем и сократился, общий торговый дефицит США не снизился из-за того, что антикитайские пошлины привели к перераспределению торговых потоков, и в итоге увеличился дефицит в торговле США с Европой, Мексикой, Японией, Южной Кореей и Тайванем.
Если, несмотря на торговые войны и пандемию, динамика рынка акций США и была положительной, то это объясняется ультрамягкой денежной политикой и успехами технологических гигантов, а не компаний, занимающихся традиционным бизнесом. Кроме того, пошлины не принесли большого дохода бюджету США, потому что правительству пришлось распределить значительные суммы в виде субсидий для фермеров, потерявших возможность экспортировать свою продукцию в Китай.
При этом в сфере финансовых отношений между США и Китаем практически не существуют никаких трений. Это единственная область, где доступ к китайскому рынку для американского бизнеса улучшился. По мере того, как Пекин проводит постепенную либерализацию финансового сектора, банки США начинают получать контрольные пакеты акций в совместных предприятиях с китайскими компаниями. Китай привлекает все больше портфельных инвестиций из развитых стран. Поскольку все больше китайских акций и облигаций включается в индексы, этот приток будет расти за счет вложений фондов пассивного инвестирования из США и других стран.
Государственные облигации Китая дают положительный реальный процентный доход (с учетом инфляции), тогда как ни казначейские облигации США, ни гособлигации развитых европейских стран этого предложить не могут. Что касается китайского рынка акций, то это единственный рынок за пределами США, на котором серьезно представлены технологические гиганты.
Китай сегодня дает возможность пенсионным фондам США и других развитых стран получать реальный доход для выплат по своим обязательствам, хоть при таких инвестициях и приходится учитывать валютный и регуляторный риски. Однако в то время, когда США проводят ультрамягкую денежную и фискальную политику, а китайская экономика устойчиво растет, юань уже не кажется рискованным активом.
Что касается регуляторных рисков, то исторические основания для беспокойства по поводу вмешательства китайских властей, конечно, существуют. Но возможность получать надежный доход для пенсионеров благодаря Китаю должна стать для западных политиков стимулом в обеспечении стабильной и мирной финансовой взаимозависимости. При новой администрации Трампа этого, конечно, не произойдет. Вопрос о том, сможет ли Джо Байден выбрать иной вариант поведения в условиях агрессивного стратегического соперничества США и Китая, остается открытым.
Перевел Виктор Давыдов
