На акциях протеста, начавшихся по всей стране после того, как Алексей Навальный был осужден на 2 года и 8 месяцев колонии, были арестованы тысячи человек. Власть ответила на протесты очень жестко, но отказывается признавать происходящее репрессиями. Мы попросили высказаться о происходящем в стране амбассадоров VTimes — лидеров общественного мнения, поддерживающих наш проект с самого начала.
Линор Горалик, писательница:
— Я испытываю невыразимое восхищение героизмом и достоинством людей, которые, несмотря на четкое понимание всего, что с ними могут сделать, выходят в эти дни на улицы своих городов, — и параллельно с этим я испытываю, конечно, лютый страх за них. Я думаю, что страх — вернее, разные страхи — сейчас вообще оказывается одной из сильнейших эмоций, охвативших российское общество. И, как ни странно, его парадоксальным образом объединяющей. Многие из тех, кто идет на митинги, говорят о том, как страшно за себя и близких (и все равно выходят, и это потрясающе).
Но помимо этого очень силен страх (и меня, например, он просто парализует), связанный с вектором развития внутриполитической ситуации в целом. Люди, узурпировавшие власть в стране и стремящиеся сейчас сохранить ее, используя дубинки силовиков, неправедные суды, истязание заключенных и бесконечную ложь, самими этими действиями демонстрируют свой панический страх перед оппозицией. Огромное число жителей страны боится, в свою очередь, любой дестабилизации ситуации в принципе и испытывает ужас перед происходящим просто потому, что оно происходит. Люди, все это время тихо просчитывающие свои огромные финансовые и личные риски, боятся, что могут опоздать со своими расчетами. Если сейчас и есть что-то общее у очень многих людей с самыми разными взглядами на ситуацию, то это сам факт страха перед настоящим и будущим.
У страха есть последствия для каждого, кто его испытывает: для кого-то это будет апатия и бездействие, для кого-то — желание бежать, а для кого-то — тяжелая фрустрация и готовность к любым отчаянным поступкам. Кто из участвующих сейчас в процессе сил (а они, вопреки кажущейся простоте расклада, представляются мне крайне разнообразными) вытянет какую карту — предсказать невозможно, и к чему это приведет — тем более. Я так точно не знаю. Мне просто страшно за всех.
Елена Лукьянова, профессор Свободного университета:
— Даже не знаю, кому сегодня труднее — юристам, которые в деталях понимают, почему по закону суд не мог вынести такое решение по «делу» Алексея Навального и почему нельзя этапировать в колонию человека без вступления судебного решения в законную силу; или людям, далеким от юридического крючкотворства, но оценивающим происходящее по критериям справедливости. А ведь именно так и меряет большинство события последних недель. Чувство справедливости и ощущение свободы не зависит от профессиональных навыков. Это как воздух: свеж или не свеж. Так вот — плох воздух. Нечем дышать. И если часть старшего поколения принюхалась и притерпелась к миазмам, то молодежи это не нравится категорически. А насчет закона — да нет тут никакого закона. Диктатура опирается не на закон, а на прямое насилие. В этом и есть ее специфика.
Илья Новиков, адвокат:
— Любой правовой анализ теряет смысл, когда очевидно, что суд не выносил решение на основе права, а подтягивал закон к готовому ответу. Это пустая схоластика.
Елена Панфилова, основатель и председатель совета «Трансперенси интернешнл — Россия»
— То, что происходит на улицах российских городов и в залах российских судов в последние недели, является насмешкой над правами граждан страны, закрепленными в отечественной Конституции, над соблюдением прав человека в целом, над справедливостью и над принципом «верховенства закона». Запустив процесс силового вытеснения лично Алексея Навального и его коллег из политического и общественного поля (а несогласных с этим граждан — с улиц и площадей), власти не устают повторять, что всё, что ими делается, делается исключительно в рамках существующих в стране законов. Законов, превратившихся в последние годы в эдакий кубик Рубика, который в каждый отдельно взятый момент можно собрать в соответствии с политической или иной целесообразностью. Этот легализм, который слово в слово по учебнику этики подменяет действия, отвечающие духу закона и справедливости, поверхностным следованием букве закона, поставленной на службу требованиям политического момента, на мой взгляд, раскачивает лодку отечественной стабильности куда сильнее и с куда более долгосрочными последствиями, чем любой митинг или шествие.
Превращая условный срок Алексея Навального в реальный в процессе, где главным аргументом обвинения на всю страну звучит «отмечался не по понедельникам, а по четвергам», выводя безо всякой на то серьезной причины против протестующих на улицах в разы превосходящие их силы правопорядка в устрашающих доспехах, допуская применение силы и спецсредств к задержанным, потакая жестокости и вседозволенности людей в форме, закрывая глаза на конвейерное правосудие, штампующее тысячам людей штрафы и аресты, и делая все это демонстративно, власть, сама того, похоже, не замечая, планомерно пилит сук, на котором хоть как-то держатся остатки доверия общества к власти как гаранту обеспечения верховенства закона. Просто потому, что даже самые лояльные и аполитичные россияне, видя то, как сову «закона» не сильно ловко натягивают на глобус «политической целесообразности», рано или поздно зададут и себе, и власти вопрос: зачем?
И любой из возможных вариантов ответа на этот вопрос в текущей ситуации никоим образом не развернет качающуюся лодку диалога общества с властью обратно, к берегам былой «стабильности», а ровно наоборот, качнет еще сильнее, и сильнее, и сильнее.
– Это наша страна и у нее нет будущего, если у независимой прессы не будет гарантий нормально выполнять свою работу. События последних дней говорят о том, что на журналистов усиливается физическое, административное, судебное давление. Это недопустимо. Не будет процветать и развиваться страна и без реального гражданского диалога. Иначе её ждет социальная катастрофа по типу 17-ого года или еще хуже.
